После представления в самом большом , концертном зале
Цюриха — «Корсо» о нем говорил весь город. Ассистент втыкал ему в грудь
и спину кинжалы и рапиры, а он абсолютно не реагировал на это…

Вот как описал его выступление перед студентами-медиками один из
очевидцев: «Мирин Дажо, голый по пояс, молча стоит в центре комнаты.
Ассистент очень быстро подходит сзади и вонзает в него 80-сантиметровую
рапиру куда-то в область почек. Гробовая тишина. Студенты и
преподаватели сидят с раскрытыми ртами, не в силах поверить своим
глазам.

Сомнений нет: клинок прошел через тело, кончик торчит
спереди. Самое удивительное — даже не невозмутимость Дажо, а то, что на
его теле нет ни капли крови…»

Настоящее имя Дажо — Арнольд
Геррит Хенске. Родился он 6 августа 1912 года в Роттердаме. Нол, как
называли его друзья, увлекался рисованием и в 20 лет возглавил группу
архитекторов в проектном бюро.

В детстве и юности с Нолом
Хенске неоднократно происходили странные события. Так, однажды он
написал портрет покойной тетки, которая всю жизнь прожила в Южной Африке
и которую он никогда не видел. Он сумел изобразить ее с такой
точностью, будто она ему позировала. Часто, просыпаясь по утрам, Арнольд
с удивлением обнаруживал, что руки и простыни перепачканы краской, а в
студии царит беспорядок. Он рисовал во сне неплохие картины, даже не
просыпаясь и ничего не помня… «Переворот» в жизни Нола произошел на…
33-м году жизни. Именно тогда он понял, что его тело неуязвимо. Арнольд
бросил работу и переехал в Амстердам, где бродил по кафе и барам и
предлагал посетителям… зарезать себя. Скоро о нем говорил весь город.

Имя Арнольд Хенске поменял не в целях рекламы, а потому, что на
эсперанто Мирин Дажо означает «чудесный», «удивительный». Он, как и
многие современники, считал, что при помощи этого искусственного языка
человечеству удастся преодолеть коммуникационные барьеры между народами.

Конечно, Дажо проверяли врачи, причем не раз. В конце мая 1947
года он продемонстрировал свои таланты в Цюрихском кантональном
госпитале. Как обычно, Ми-рин разделся до талии. Когда ассистент пронзил
рапирой сердце, легкие и почки, он, как обычно, не почувствовал боли и
не проронил ни капли крови. Чтобы исключить возможность гипноза, было
решено сделать рентген, но медики не знали, как доставить его до
рентгеновского кабинета — ведь носилки не приспособлены к
транспортировке людей, пронзенных рапирами. Дажо успокоил их, сказав,
что сам дойдет куда нужно — с рапирой естественно. Снимки исключили
всякие сомнения: клинок прошел через несколько жизненно важных
органов,но не причинил никаких повреждений.

Конечно, нельзя
было исключить возможность того, что после извлечения рапиры начнется
массивное внутреннее кровотечение. Доктора были готовы к такому исходу.
Но когда рапиру осторожно вынули из тела Дажо, на коже остались едва
заметные пятнышки: на месте входа и выхода клинка. Крошечные ранки
промыли и обработали, хотя Мирин Дажо заявил, что в этом нет нужды —
инфекция ему не грозит. Затем он «добил» почтеннейшую публику,
спустившись в парк и пробежав с рапирой несколько кругов.

Несмотря на то, что самому Дажо кинжалы и рапиры не причиняли никакого
вреда, зрители часто падали в обморок. Во время одного из выступлений в
Швейцарии у особенно впечатлительной зрительницы случился сердечный
приступ. На представлении в цюрихском «Корсо» рапира задела кость.
Услышав в абсолютной тишине негромкий скрежет, несколько человек упали в
обморок. Кончилось все тем, что Дажо запретили выступать в больших
залах. Пришлось ограничиться маленькими кафе и барами. Впрочем, Мирин не
жаловался. Ведь начинал-то он как раз с таких площадок…

Грут считал, что Мирин знал о скорой смерти. Когда он несколькими
месяцами раньше покидал Голландию, то сказал ему, что больше не увидит
родину. Перед роковым экспериментом Дажо попросил Грута не помогать ему,
чтобы потом избежать ответственности…

В интервью популярному
журналу Мирин Дажо однажды заявил: «Я не актер, а пророк. Если верить в
Бога, то можно научиться управлять своим телом…»