Кое-кто предпочитает сверху

Таджика-маджика смотрит с крыши на московские улицы. Хочет домой, в Душанбе, где всегда понедельник и не бывает выходных.

Грустные глаза, а в зрачках отражаются площади и улицы богатой северной столицы-кормилицы.

По крыше ходят восторженные хипстеры, цокают языками на красоту Тверской и Пушкинской, обсуждают непонятное. Вот, мол, грамотное сопряжение тротуара с дорожным полотном, а тут переход как в Европе.
3.

4.

Почему они так восхищаются и всё время фотографируют? Ну подумаешь, Тверская внизу, таджика-маджика её каждый день видит, когда зависает на ремне, да по-над пропастью.
5.

А этих пустили непонятно зачем, и строгий человек в гражданском всё время рядом. Киргизы из соседней бригады говорили, что одна корреспондентка чуть не укатилась с крыши туда, вниз, где всё очень красиво и очень дорого.
6.

Это красивое – для других людей. Они любят гулять по бульварам, утопающим в зелени и киосках с вареньем.
7.

Таджика-маджика тоже иногда спускается туда, идёт наугад, дивится широким ровным тротуарам и отсутствию проводов. В Душанбе всё по-другому, не так. Люди там проще, провода и ямы никому не мешают, в кафе подают национальное блюдо ”картошка-акарачок”.
8.

9.

А тут по красиво выложенному променаду с цветочками гуляют недоступно красивые женщины.
10.

11.

Они смотрят на рабочих в жёлтой униформе и почему-то отворачиваются, предпочитая итальянцев в дорогих пиджаках. Тверская – это подиум, где в зеркалах начищенных витрин ясно отражаются человеческие пороки и скрываются добродетели.
12.

Хипстеры в это время опять обсуждают непонятное.
– Очень жаль, что на участке от мэрии до Пушкинской заузили тротуар, словно побоялись собственной смелости, – говорит тот, кто повыше и с кривым носом. – Тверская на этом участке так и осталась автотрассой, пусть и облагороженной. Сидели на днях в ”Елисеевском”, пили чай и наблюдали. Люди гуляют, но неохотно. Есть узкие места, где все сбиваются в толпу.
13.

14.

– Зато от Долгорукого и ниже всё идеально, – возразил другой, очкастый. – Посмотри, рай для фотографа. Всё чисто, места для прогулок полным-полно. Да и там, где ты говоришь, стало гораздо просторнее, чем раньше. Вспомни, что было хотя бы лет пять назад. Надо подождать, когда вон в те прямоугольники высадят липы…
15.

16.

– Я бы ещё отцепил две полосы движения, посадил там кусты, отделив визуально прогулочную зону, выставил бы столики кафе. И надземные переходы, как завещал Варламов. А то посмотри, как они тут разгоняются по новому асфальту, как по взлётке.
17.

– Попробуй, автомобилисты сожрут с потрохами. Они и так недовольны, что ширину полос заузили до европейской.
– В жопу автомобилистов. Нас, пешеходов, намного больше. Это наша улица, мы будем по ней гулять, будем отдыхать здесь и наслаждаться жизнью.
18.

Таджика-маджика слушает вполуха, вертит головой. Вокруг строго ощетинились шпилями и торжеством фасадов парадные высотки. Москва смотрит на него всей своей вечерней многомиллиардной недвижимостью, словно мажордом из шикарного особняка, столь же шикарный и неприступный.
19.

Снизу ревёт и торопится автомобильное стадо. А ведь действительно, правильно сделали, что подвинули автотранспорт. Можно было и ещё, как на Большой Бронной.
20.

Он-то помнит, как тут раньше было, когда только-только приехал на заработки. Люди заскакивают сюда на год, за деньгами, и остаются навсегда – кто душой, а кто и бренным телом. Из Москвы просто так не вырвешься, только с корнем, разрывая живое.
21.

Наступил поздний вечер, таджика-маджика слез с крыши. Хипстеры-блогеры уже давно ушли домой, по самой противоречивой и нашумевшей улице последнего лета. Сколько уже копий сломано вокруг, хватило бы на Куликовскую битву. Все великие улицы мира сотканы из противоречий и недомолвок, так и рождаются легенды.
22.