Жизнь белорусских отшельников на своей земле

Они только краем уха слышали про
экономический кризис, разразившийся в мире и стране. Людей видят раз в
месяц, зимой — и того реже. В маленькой хибарке, засыпанной опавшей
листвой, нет света, воды, газа. Но средневековый образ жизни,
оказывается, не мешает быть счастливыми. Тамара и Юрий Бойко,
фермеры-отшельники, два десятилетия назад решили создать свой семейный
бизнес и прогорели. Потеряли квартиру, дом в деревне, в общем, все.
Единственным их пристанищем стала своя земля в Россонском районе…

Потерянные люди

— История наша типична для эпохи начала перестройки, мы потерянное
поколение, — рассказывает сухопарый улыбчивый мужичок со всклоченными
соломенными волосами, представившийся фермером Юрием. — Сам я из
Ленинграда, но город никогда не любил. Работая со вторсырьем за зимний
сезон спокойно зарабатывал на семь месяцев безбедной сельской жизни и
отправлялся с женой к родственникам в деревню Юхновичи, расположенную
неподалеку отсюда. Поначалу просто отдыхать приезжал, после дом купил,
живностью обзавелся, в хлеву появилась коровка, потом их уже 5 стало.
Тогда официально можно было держать лишь одну корову. Гоню своих пасти, а
сосед кричит: «Сдай, Юрко, коров в колхоз. Нашто табе столько?».
Завидовали, в общем.

Вот тогда и грохнула перестройка, начало зарождаться фермерское
движение. Я, недолго думая, написал в Москву, Горбачеву. Через неделю из
Витебска приехали две черные «Волги», из них высыпали круглые упитанные
«товарищи». Поговорили со мной, посовещались друг с другом и с лету
выдали 50 гектаров земли.

Юрий Константинович понимал: для того чтобы начать бизнес,
потребуются большие капиталовложения, и пошел ва-банк. В 1991 году он
продал квартиру в Ленинграде, дом в деревне Юхновичи и вместе с
16-летней дочкой и женой отправился возделывать свою землю.

Фермеры — экстремалы

— Отчаянные мы были, — вспоминает жена фермера, Тамара Федоровна. — К
нашей земле даже дороги нормальной проторено не было. Коров и прочую
живность самоходом гнали целый день. Пришли под вечер совсем
вымотанными, легли под дерево и заснули. О себе не думали, надо было
живность «прописать». Построили элементарные загоны, а сами спали возле
костра на одеялах, постеленных на еловом лапнике. Если шел дождь —
клеенкой накрывались.

— С собой у меня тогда был муки килограмм, гвозди ржавые, молоток,
топор и проволока, — смеется фермер. — Попробуй с голым задом
развернуться! Через месяц приволок старых досок, кирпичей, пару бревен
из леса, построили за месяц сараюшко, в котором и живем по сей день.
Тогда, конечно, думали, что это времянка…

Поначалу все шло как нельзя лучше. Несмотря на не слишком комфортные
условия жизни, хозяйство расширялось, и к 1998 году только коров было
15, появилась машина. Между тем соседний колхоз постепенно хирел — из 90
коров, имевшихся там изначально, осталось лишь 29.

— Несколько лет у меня в «батраках» жили 3 бомжа, — рассказывает Юрий
Константинович. — В поле помогали, со скотиной управлялись, баню
построили. Работали за еду, кров, плюс ежедневно им надо было по
пол-литра «на нос» проставлять.

Мы с женой поставили своими руками скотник размером в 2 раза больше нашего жилого дома, 2 теплицы, соорудили просторный погреб.

Но постепенно в Беларуси спрос на товары наши стал падать, в России
тоже дела не очень пошли. В какой-то момент мы поняли, что стали
работать практически в убыток. Как это произошло — ума не приложу. Людей
пришлось распустить, большинство коров продать, часть земли — вернуть…

Хозяйство

Домик, в котором живут отшельники Бойко, действительно далек от
хором. Площадь его — меньше обычного гаража, только и хватает что на два
топчана, где спят фермеры, обеденный стол и сделанную «из того, что
было» да обмазанную глиной печь. Вдоль стен — полки. На них — полезные в
хозяйстве вещи, книги, кошки и коты. В маленьких оконцах выбита треть
стекол, дырки заделаны пленкой и тряпками.

— Это козлы виноваты, — говорит Юрий Константинович, — то рога чешут о стены, то еды просят, стучат, вот и повыбивали…

Место, где стоит домик-времянка, построенный уже более двух
десятилетий назад, живописное. С одной стороны — река, с другой —
сосновый лес, по бокам — заливной луг и болото. Возле дома — два
огромных дерева, под ними — остатки выложенного валунами фундамента:
говорят, лет сто назад здесь было крепкое крестьянское подворье. За
рекой, кстати, уже Россия, до ближайшего населенного пункта в Беларуси —
километров двенадцать.

— Земли, которые вы вокруг видите — болото, луг, поле, это моя земля —
около 5 гектаров, — с гордостью проводит нас по своим владениям Юрий
Бойко. — В этом году полтора гектара картошки посадили, по 3—5 соток
редьки, фасоли, капусты, свеклы и прочих овощей. Было пару соток
клубники для внучки. На самом деле, нам этого урожая на пять лет хватит,
мы большую часть раздадим и животине скормим.

По двору, гоняя птицу, бегает внучка Бойко — она приехала к бабе с
дедом отдохнуть на выходные. Дочка фермеров уже давно перебралась в
деревню жить, не выдержала «экстрима», вышла замуж, живет в своем доме.
Она регулярно навещает родителей, привозит им продукты и вещи, без
которых не обойтись в повседневной жизни, обратно уезжает с гостинцами,
собранными с огорода и леса….

Юрий Константинович сокрушается, что лес уже не тот, считает, что
виной тому глобальное потепление. Раньше он мог за сезон до 1,5 тонны
боровиков, подосиновиков и подберезовиков собрать, а сейчас, по его
словам, лес «пустой».

В качестве подтверждения своих слов отшельник показывает результаты
похода по грибы пару недель назад — «всего лишь» мешок сушеных боровиков
и подосиновиков! Разве это урожай?

Прямо возле дома фермер соорудил грибную ферму — повалил старую
березу, ободрал кору, раскидал ее вокруг пня. Через пару лет на этом
месте выросла целая поляна опят.

— Сколько живности у нас, я, честно говоря, не знаю, — признается
Тамара Федоровна, — уток, гусей и кур не считаем, две коровы, коз голов,
наверное, двадцать. Да и нет у нас времени учет вести, работаем с утра
до ночи. Пенсию по полгода не снимали со счета — руки не доходили.
Сейчас вот сходим, получим деньги, сбережения добавим, быка купим.

Фермеры-отшельники готовятся к зиме. Деревья, стоящие у их маленького
домика, щедро засыпают его листвой. Листья эти сгребают к стенам, и к
середине ноября дом будет почти полностью погребен под ними — природный
утеплитель. Юрий Бойко скоро вставит выбитые оконные стекла и повесит
над дверью одеяло.

— Зимой, конечно, холодновато, приходится дрова подбрасывать круглые
сутки, — говорит Тамара Федоровна. — Но ничего, справимся. С нами еще 4
кошки и две собаки жить будут!
Как это семейство разместится на нескольких метрах жилой площади — уму непостижимо.

С волками договорились, с людьми — пока нет

Лесные хищники отшельников Бойко уже не трогают. Хотя первое время
волки ходили кругами, выли каждую ночь, иногда овцы и козы пропадали.
Секретные знания о том, как общаться с дикими животными, фермерам
передал ныне уже покойный дед, живший на хуторе неподалеку.

— Видно, в конце концов мы с ними определились, кто на какой
территории хозяин, — смеется Юрий Константинович. — Уже лет пятнадцать
волки нас не трогают. С людьми проблем тоже, считай, не было, я все эти
годы без замков живу. Впервые неприятности случились буквально пару
недель назад — у меня катер украли. Пошел в лес беляков собрать,
возвращаюсь —лодки нету. Кричу: «Бабка, катер пропал!». А она выходит,
весло одно в руках держит, плечами пожимает. Мол, все, нету у нас теперь
лодочки… Вызвали милицию. Искали-искали, оказалось, что воры далеко его
утянуть не смогли. Через день мне мой катер местные знакомые рыбаки
притянули — а я им картошечки да других овощей отсыпал.

Юрий Бойко живо интересуется, что происходит на «большой земле».
— В стране кризис, говорят? — спрашивает он. — Я, честно говоря, не в
курсе, у меня уже полтора месяца приемник не работает — батарейки
разрядились. А вообще меня все эти кризисы не волнуют, картошки
нарастил, куры-гуси есть — с голоду не помрем.

В лихие 1990-е неподалеку от земли Бойко проходила тропа
контрабандистов. За день могло проехать несколько десятков машин,
груженых самым различным товаром из России в Беларусь и обратно. По
словам фермера, и легковушки ездили, и грузовики. Даже КАМАЗы порой. С
одной стороны, беспокойный был народец — за каждым глаз да глаз нужен. С
другой — всем нужна была какая-то помощь, а расплачивались продуктами,
что в Россию везли: кто пару палок сухой колбасы даст, кто электронику,
кто стройматериалы. Поток машин с контрабандой обрубило, когда
деревянный мост не выдержал груженого газовыми плитами КАМАЗа и рухнул…
Мост так и не восстановили, а к ближайшей российской деревушке, где
живет дочка Бойко, с того времени можно добраться только на лодке…

Дело идет к вечеру. Юрий Бойко садится в лодку, переплывает реку и
забирает с того берега дочку, которая приехала забрать внучку.

Пора собираться домой и нам. На прощание у нас с фермерами-отшельниками происходит интересный диалог:
— Если бы сейчас предложили вам 3-комнатную квартиру в центре Минска, бросили бы все это?
— Нет, конечно, — удивляется вопросу фермер. — Я тут спокойно живу, сам
себе хозяин, никто не мешает. Зачем мне эта квартира? (смеется).
— Мне тоже эта квартира даром не нужна, — поддерживает мужа Тамара Федоровна.
— А вот заболеете, как будете лечиться?
— Не болеем мы, слава Богу, за все эти годы я, по-моему, ни разу не
простудилась, — отвечает Тамара Федоровна. — По соседним деревням и
ангины и грипп ходят, а к нам не заглядывают, Господи спаси! А нет…
Все-таки дед как-то раз заболел! Лет пять назад с утра корову подоил,
себя плохо почувствовал, еле до дома дошел и на кровать лег. Так две
недели и отлежал. Потом встал — и опять за работу.
— А что будете делать, когда совсем стареньким станете?
— Так и будем работать, — уверенно заявляет Юрий Константинович. — Грибы
собирать, травки всякие, ягоды. Кур в хозяйстве оставим, за ними
практически следить-то и не надо. А если совсем плохо будет — до речки
дойдем, рыбку какую поймаем, посидим…. Да рано об этом думать пока — мне
всего-то 64!